ГлавнаяТуристические статьи Секс и меч

Проституцию называют древнейшей профессией столь давно и часто, что временами хочется возразить: отчего бы это? Шаман и вождь, конечно, скорее звания, но гончар – ремесло бесспорно, вдобавок, от тех времен, когда до идеи «платной любви» человечество не дошло в отсутствие средств оплаты. Во всяком случае, нет свидетельства проституции в неолите, чего не скажешь о глиняных черепках. Тем не менее, проституция достаточно древнее ремесло, чтобы не оставить Японии тени шанса претендовать на первое в оном слово или последнее – разве что апокалипсис грядет в стране Восходящего Солнца позже, чем повсеместно, а это вряд ли. Но в настоящее время - свидетельствуют эксперты! - Япония явный лидер названной выше отрасли. То есть, официально в Японии, как стране, приемлющей ценности Запада (лицемерие – не последняя), проституция вне закона уже полвека, что не мешает существовать в самом центре Токио известному на весь мир кварталу чувственных наслаждений, а именно – Иошиваре.

Дело в том, что хотя мужчин (японцы не исключение), привлекает в прекрасном поле грация, красота и живость ума, ценят в женщинах также кротость, верность и послушание. Но отлично от европейцев, согласных грезить о совершенстве, довольствуясь тем, что есть, японцы, подобно античным грекам, попросту разделили недосягаемый идеал на две более или менее равных части, по крайней мере, две совершенно отдельных личности: покладистую жену на хозяйстве дома и обаятельную подругу где-нибудь вне того. Брак в Японии наших дней, как века назад, заключают традиционно: сговариваются родители, и, если смотрины (ми-аи) не выявят неприятия молодых, назначается дата свадьбы. Случается (не без этого!) и любовь, а если не повезет - где искать романтику, вопроса не возникает.

Естественно, поначалу, как и везде, японская индустрия развлечений была достаточно беспорядочной, но в XVI-м веке практичный сегун Изясу династии Токугава – тот самый, что завладев огнестрельным оружием, выдворил европейцев прочь и на триста лет возвратил Японию к изоляции и традициям, - дал зеленый свет идее некоего Седзи навести присущий стране порядок и в данной сфере. И в 1626 году подле Эко (как назывался в ту пору Токио) принялись возводить квартал специально для «жриц любви» и всего, что с теми сопряжено. Подобной локализацией подозрительных элементов, во-первых, контроль над оными облегчался в принципе, во-вторых, роль бесплатных осведомительниц отводилась публичным женщинам, а в-третьих, будучи номинально признан и приведен в систему, порок тем самым входил в традицию, то есть - был как бы вовсе уже не порок, обретая статус.

В те давние и не слишком добрые времена Иошивара («тростниковая равнина», как звалось нововведение, награжденное, век спустя, за доблесть на ниве секса более благозвучным смыслом того же слова - «долина радости») имела на всякий случай только одни ворота и пребывала за неприступной стеной со рвом. Естественно, не пускали сюда детей и женщин со стороны, но и сами «ночные бабочки» выходить наружу могли лишь по трем причинам: визит к врачу, для доноса в суд или услаждать клиента видом цветущей сакуры. Первая и крупнейшая, Иошивара, конечно, отнюдь не уникум. Такие же «оазисы удовольствия» возникали во всех значительных городах. В Осаке, например, их имелось два – Сонэдзаки и Симмати, причем последний также был от греха подалее огражден стеной. Славились повсеместно девушки из подобного заведения в Нагасаки.

Шли годы, традиции укрепились и обрели законченность по-японски. Когда настырные европейцы (американцы, но - ясно ведь, речь о чем!), в конце концов, получили пропуск на острова Восходящего Солнца, то масса отзывов самых восторженных свойств появилась о Иошиваре на Западе. Здесь хвалили район «свиданий модного света» буквально за все – от ворот, украшенных иностранными флагами и цветами, и ярких гирлянд фонарей, до изящных домиков - обиталища разодетых в шелк, элегантных жриц утонченного храма любви, встречавших гостей с достоинством и улыбкой. Казалось, что характерный для западных заведений такого рода дух пошлости и наживы отсутствует в Иошиваре вовсе. Конечно же, европейцы имели возможность видеть, а значит – и ознакомились только с внешнею стороной вопроса (хотя последнюю, спора нет, и впрямь отличал от запада косметический позитив). Для ясности уточним, что девушки, а точнее девочки в Иошивару попросту покупались у бедняков-родителей в юном возрасте сроком на десять или на двадцать лет, а по истечении тех еще отрабатывали долги. Проститутки (в Японии их называют дзеро) вначале тщательно обучались «150-и правилам приличия», искусствам косметики, обольщения, элегантной мимики под надзором старших. Учились девушки и письму, и стихосложению, и умению музицировать на шамисене и кото. Зависимо от искусности, дзеро имели ранг. Об искусстве достигшей высшего рагна (таю) рассказывались легенды, а встреча с нею была мечтой состоятельного японца. Девушка-ученица именовалась «кабуро», а новенькую в профессии называли «синдзо» (новая лодка). Имели дзеро и своего небесного покровителя божество-лисицу Инари, отчего их звали порой «лисицами» (в основном в поэзии и с традиционным упреком за бессердечность). По мере роста навыков, стоимость встречи с дзеро росла, но доход, естественно, целиком получал хозяин. Стало быть, внешность внешностью, а вопрос достоинства и наживы в публичном доме – момент отдельный.

Традиционно связаны были во все времена с Иошиварой гейши, хотя последних здесь не считают дзеро: подобно гетерам Греции, сфера их в основном возвышенный разговор, поэзия, а отнюдь не утехи плоти. Гейша пишет стихи, музицирует, вносит в компанию должный блеск, может, впрочем, и стать подругой достаточно состоятельному лицу, что весьма изысканно и престижно, но иногда кончается и трагически, например, как в легенде о «100-а ночах любви». Героиня той Оно-но Комати (известная куртизанка и поэтесса) потребовала у принца Фу-ка-Кёси в уплату за ночь любви 99-ть следующих, итого - любовник на предпоследней отдал японскому богу душу. Впрочем, как отмечалось выше, и гейши, собственно, и их ученицы майко в «долине радости» класс отдельный и под особый спрос.

Известно, что в 1869 году Иошивара имела 159 борделей. В 1900-м году их число достигло 177-и, а какое ныне не уточнить – понятно же, по какой причине. Однако известно то, что поток клиентов нынешней Иошивары – два миллиона в день. Полиция, как повсюду в мире, усердно делает вид, что в упор не видит отлаженной, точно часики, индустрии платного удовольствия. Злые языки язвят, что и сами копы отнюдь не чужды формально запретных благ. Что, положим, в данных стране и случае никого ни капли не удивляет, коль скоро, следуя вековой традиции, даже жены здесь могут ласково присоветовать дорогим мужьям наведаться в Иошивару, дабы расслабиться и, кстати, оставить там усталость и раздражение. К месту следует уточнить и то, что, отлично от сопредельных стран, в Японии у приезжего мало шансов не только сблизиться с местной женщиной, но и попросту завести знакомство. Не одобряет общения с чужаком - гайкокуджином или короче (и резче) – гайджином - традиция. Даже дзеро сходятся с ним без радости и имеют про данный случай тариф с наценкой. В ряд избранных заведений нам современной «долины радости» вход гостям страны строго-настрого запрещен. По какой причине? Не по одной, конечно, но в том числе и по той, что иные из современных шоу обременяет избыток физиологии, часто на грани нормы, а то и «за». Словом, зрелище далеко не то, которое столь понравилось европейцам в минувшем веке. Хоть внешне все – небоскребы, стекло, неон – на редкость благопристойно, как и тогда.

Секс и меч в традициях многих народов связаны символически – и не только. Воинственный и активный дух самоутверждения – главное в каждом из двух начал. И коль скоро первое воплощается в Иошиваре, то символический смысл второго японцы видят в храме Ясукуни-дзиндзя. Чем замечательна эта святыня? С виду почти ничем. Ординарный храм, свободно открыт любому и для богатой древностями Японии вроде бы сорт не первый, но - это только на первый взгляд.

Расположенный в Токио, храм возведен в 1869 году под названием Храм Секонся, а в новейшей японской истории значим тем, что связан с «восстанием реставрации» Мэйдзи. Тогда, в 1867-1868 годах, вкупе с поворотом от изоляции к государствам Запада, взят был курс на завоевания и империю. Победители посвятили храм памяти павших соратников. С той поры здесь помнят и поминают все души воинов, отдавших жизнь империи. Все буквально: в храме есть поименный список от основания и по наши дни. В Японии полагают, что после смерти митама человека (дух) продолжает существовать при живых родных, охраняя и защищая тех, если его здесь чтят. Что же до героев - их дух, считается, обретает статус ками, японского божества-хранителя. Культу ками и посвящен Ясукуни-дзиндзя («храм мира в стране») с тех пор, как визит сюда в 1874 году императора Мэйдзи приравнял митамы погибших к богам.

В наше время храм почитаем и посещаем, как никогда. Пришедшие поклониться духам героев ками, вслед омовению у источника, входят в комплекс. Под отголоски местного синтоистского ритуала (монахи храма не устают предварять непрерывный поток молитв ударами деревянных палок или двойным хлопком в ладоши, что, как считается, пробуждает внимание высших сил) паломники жертвуют божеству монетку, не упускают случая покормить под цветущей сакурой белых голубей (воплощение душ святых), а в пруду чуть дальше – священных карпов. Огромные 25-и метровые ворота святыни – тории - были отданы синтоистами в переплавку во время войны, компенсируя дефицит металла, и восстановлены лишь в 1974-м году. При входе на пьедестале бронзовый самурай с мечом – это Масудзиро Омура (1868-1911), основатель «новой» японской армии прусского образца, заменивший луки пушками и винтовками. За вторыми воротами (тории меньших размеров) – территория, на которую допускаются простолюдины, в том числе и туристы. В составе комплекса ряд старинных и современных сооружений, как пагод, так и кубов из стекла и бетона. В недосягаемом для гайкокуджинов отдалении скрыто от посторонних глаз место поклонения императора, где хранятся в каменном саркофаге списки героев-ками – от первых павших восстания Реставрации до солдат Второй Мировой войны.

Списки Ясукуни-дзиндзя числят по именам всех воинов Реставрации, японо-китайских войн, русско-японской войны (поныне японской гордости), I-й Мировой и – предмет отдельного недовольства в восточном (да и не только!) мире – всех отдавших жизнь империи во II-й Мировой войне, в том числе и приговоренных к казни военных преступников. Если честно, не в труд понять возмущенных граждан Китая и Южной Кореи, задетых тем, что страна – недавний их оккупант чтит, как богов, убийц. Чтит чуть не официально, ввиду имевших место визитов в храм Дзюнъитиро Коидзуми, премьер-министра Японии!

В современном здании Юсюкана (музей истории японских вооруженных сил) развернута экспозиция, посвященная камикадзе. Название знаменитых героев-смертников рождено легендой о камикадзе - «божественном ветре», некогда разметавшем флот захватчика Кублай-хана. А первую эскадрилию воинов камикадзе создал и вдохновил в 1944 году адмирал Такидзиро, чья фотография здесь красуется на почетном месте. Хоть тактика камикадзе и потерпела крах (осознав это, адмирал совершил в итоге сепуку-дзюнси), почтение к ним в Японии велико необыкновенно. К витринам музея, хранящим повязки смертников «хашимаки», шкатулки с прядями их волос, мечи, предсмертные письма присутствует постоянный поток людей. Почтительно-молча смотрят сегодняшние японцы на поднятый со дна моря подлинный самолет погибшего камикадзе, торпеду кайтен, какие те направляли на корабли противника, их регалии. И запросто не сказать, с какими они отсюда уходят мыслями. Ладно бы, о списках детей Хиросимы и Нагасаки, о том, что война ошибка, но может, и о реванше, недаром ведь зачастили в храм политики наподобие Дзюнъитиро Коидзуми.