Отзыв

За одну ночь паром перевез нас Эгейским морем из Пирея к острову Крит. На рассвете паром уже входил в залив Суда. Был полный штиль. В гладкой, как зеркало, воде бездонно синело небо. Будь море волшебным, оно отразило бы не только сегодняшний лик самого крупного из греческих островов (его площадь - 8305 квадратных километров), но и легендарное прошлое этой гористой земли. Остров, вытянувшийся с запада на восток на 265 километров, с населением более 600000 человек как бы замыкает с юга всю акваторию Эгейского моря. Некогда он был центром крито-минойской цивилизации (2800-1100 годы до н. э.), самой древней, как считают некоторые ученые, во всем Средиземноморье. И кто знает, не таким ли, как в утро нашего прибытия, незамутненным зеркалом светилось море у Крита, когда от его изрезанных берегов отплыла под Трою союзная Агамемнону дружина.
С палубы парома была видна лишь часть берега Крита, «словно древнегреческая триера, ставшего на якорь между Европой и Африкой». Так довольно образно сравнил контур острова один путешественник-эллинист. То обрывистые, то пологие берега, нависающие над волнами прибоя скалы, чуть отступившие в глубь острова горы с кудрявым покровом зеленых лесов и рощами каштанов, платанов и средиземноморской сосны у подножия обещали интересное свидание с этой загадочной «триерой». Оранжевыми пятнами выделялись террасированные плантации виноградников и субтропических садов. Глубокие прорези выходов из ущелий и острые, как наконечники пик, либо, наоборот, округлые, как подковы, пляжи бухт - все фрагменты ландшафта Крита вызывали у меня ассоциацию с пейзажем... Южного берега Крыма.
Вот здесь, на острове, несколько тысячелетий тому назад достигло зенита славы государство, основанное, согласно древнему преданию, сыном Зевса и Европы, чтобы в расцвете могущества оказаться сметенным с лица земли катастрофой. На этом острове в самом начале XX века английский археолог Артур Эванс обнаружил руины роскошного дворца Кносс, чье предназначение и поныне не разгадано учеными.
Восемь десятилетий спустя тайна гибели минойской цивилизации привела к берегам Крита и судно французского мореплавателя Жака-Ива Кусто «Калипсо». Он писал, наблюдая серо-зеленый критский берег, что со времен Тесея здесь ничего не изменилось, хотя прошло тридцать пять веков.

Каньон
Крит я пересек на автомашине, можно сказать, вдоль и поперек. Разумеется, там, где позволяли дороги. На острове еще немало горных и прибрежных районов, куда попасть можно, лишь воспользовавшись гужевым транспортом - на мулах или ослах - либо водным - на лодках и катерах. Это заповедные места. В одном из них - в западной части острова - самой природой уготовано необычное развлечение для туристов: глубокое ущелье - настоящий каньон, рассекающий в этом месте Крит с севера на юг. Большую часть года его каменистое дно добела высушено палящим солнцем.
Дорога от порта Ханья до северного выхода из ущелья, повторившая береговой изгиб в добрых два десятка километров, неожиданно поворачивает в горы и вскоре, словно испугавшись грозных навесов скал, обрывается у порога одинокого «охотничьего домика». Название это скорее символическое. Предназначение строения - из сферы туристического сервиса. Деревянный дом с остроконечной крышей сложен из массивных бревен, просмолен, украшен замысловатой резьбой наличников и верандой с крутой лестницей, ведущей в «гостиную-бар».
Был разгар лета, и в критской высокогорной «хижине» мы довольствовались бутылкой остуженной «порто-колады» - апельсинового напитка. И тут мое внимание привлек приколотый к стене гигантский... скорпион! Специально препарированный грозный «жалоносец» красовался под стеклом витрины.
Я полюбопытствовал у хозяина «охотничьего домика»: что это, знак предостережения об опасностях, подстерегающих тех неосмотрительных туристов, кто на свой страх и риск отважится спуститься на дно каньона и несколько часов кряду прошагать под стражей неприступных отвесных скал к южному выходу из ущелья в убийственный зной? Или, предположил я, скорпион своего рода талисман, амулет, добрый покровитель каждого, в ком не угасает страсть к путешествиям и жажда испытать себя?
- Если вы родились под знаком зодиака с изображением скорпиона, - охотно ответил хозяин, и в его глазах сверкнула лукавая хитринка, - то он, - и владелец горной таверны кивнул в сторону застекленного чудища, - ваш верный покровитель...
- А ежели под другим? Например, под знаком двух рыб?
- Ну, тогда на ваше усмотрение, - добродушно рассмеялся хозяин «охотничьего домика». - Хотите, шагайте через ущелье до южного берега собственным ходом, хотите - в обход, на катере или яхте...
Покинув уютное пристанище с гостеприимным стражем ущелья, мы направились к северному входу в каньон. Он начинался как раз в том месте, где последние метры шоссе упирались в... обрыв. По его почти отвесному склону на дно протянулась узкая деревянная лестница. Она была сложена из нескольких секций, напоминавших корабельный трап. Держась за перила, по ступенькам и спускались участники необычной даже в греческих условиях «туристской прогулки». Не знаю, попадался ли у них под ногами там, на дне ущелья, опасный соплеменник того гиганта с ядовитым жалом, но вот ящерицы - наверняка.
В Греции - и в ее материковой части, и на островах - обычны пресмыкающиеся - черепахи, ящерицы, змеи. Рептилии хорошо переносят и летнюю жару, и скудость влаги в засушливые месяцы.
Змеи - а в Греции распространены полозы, ужи, гадюки - мне на глаза как-то не попадались. А вот с черепахой я однажды вступил в самый непосредственный контакт. Возвращаясь на машине из поездки в греческую «глубинку», километрах в трехстах к северу от столицы, я чуть было не наехал на лежавший прямо посреди шоссе какой-то крупный шарообразный предмет. Мне показалось, размером он был с футбольный мяч, да и формой похож на него, только вот зеленого цвета. Проскочив «мяч», я притормозил. Разобрало любопытство: что же это лежало на асфальте? Когда я вернулся к «мячу», он... двинулся в сторону кювета.
- Черепаха! - крикнул я своим спутникам. - Да какая большая и красивая...
Черепаха неторопливо перебирала чешуйчатыми лапами, взяв курс к опушке хвойного леса. Дорога как раз пролегала через горный перевал, поросший соснами и елями. Не знаю, что меня подтолкнуло (быть может, присутствие в машине моего десятилетнего сына), но я сразу решил подобрать черепаху и привезти ее в Афины. Я открыл багажник, и черепаха получила персональное «купе» для далекого путешествия в пустой картонной коробке.
В Афинах черепаха вновь обрела свободу. Она облюбовала себе травяной газон в саду, разбитом во внутреннем дворе двухэтажного дома. В садах и парках Греции часто можно видеть улиток, но такого количества их, как на Крите, я нигде не встречал. На острове обитает без малого сто двадцать видов этих наземных моллюсков, причем семьдесят семь из них - эндемики: водятся только здесь.
Критским крестьянам приходится нести постоянную вахту против опустошительных налетов саранчи. Ущерб от ее нашествий для сельского хозяйства Греции сравним разве что с лесными пожарами, ежегодно истребляющими тысячи и тысячи гектаров леса в стране, и без того страдающей прогрессирующим обезлесиванием.

Руины Кносса
Руины античного города Кносса находятся всего в 5 километрах к югу от Ираклиона. Шоссе, затененное веерами акаций, быстро привело нас из центра Ираклиона к знаменитой археологической достопримечательности. В просветах зеленых крон деревьев, окружавших всхолмленную местность, показались массивные колонны Кносского дворца. Подумать только, они стоят еще с тех страшно далеких от нас времен, когда дворец был центром самого древнего в Средиземноморье города, раскинувшегося на площади 1125 квадратных километров! В нем проживало сто тысяч человек!
Резиденция царей династии Миноса была сооружена после 2000 года до н. э. В 1700 году до н. э. землетрясение разрушило его, и Кносс вновь «воскрес» трудами критских архитекторов, каменщиков, художников, строителей еще более великолепным. Тогда же, примерно в 1450-1400 году до н. э., был сооружен и знаменитый Тронный зал...
Оставив машину на стоянке, мы идем осматривать легендарный комплекс зданий: руины дворца, театра, спортивного трека, алтарей, отлично сохранившиеся внутренние покои и парадные залы, хранилища гигантских глиняных сосудов, дошедшую до нас керамическую систему водопровода и канализации, настенные росписи и выточенную на одном из сводов двойную секиру - символ царской власти.
Ступени крутой лестницы спускаются в глубины подвальных этажей знаменитого Кносского дворца. Яркий свет солнечного дня постепенно меняется на сумерки подземных древних апартаментов. И хотя каждый камень в этих руинах когда-то величественного «Дома с двойной секирой» тщательно изучен и буквально ощупан известными археологами, здесь все еще царит атмосфера неразгаданной тайны.
Среди торжественного и загадочного безмолвия нарушаемого лишь постукиванием сандалии посетителей по каменным плитам дворцовых залов, казалось, будто рядом, за массивными пурпурно-красными и черными колоннами, в глубокой тени лестничных переходов или за троном царя Миноса, витают призраки легенд и мифов, навечно заточенных в стенах критской резиденции владыки античного мира. Не сам ли прекрасный и мужественный юноша, великий герой Афин, сын «колебателя земли» Посейдона и чадо царя Эгея пышнокудрый Тесей послужил прообразом сверстников, запечатленных во фресках на стенах этого дворца? С именем Тесея связано много самых
вдохновенных сказаний древних эллинов.
В 1970 году лестница, ведущая в покои бывшего владыки Критского царства, привела профессора геологии Штутгартского университета Ганса Георга Вундерлиха к гипотезе, ставшей подлинной сенсацией. В своей книге «Куда бык увез Европу?» он попытался опрокинуть сложившееся в научном мире представление о дворце Кносс как о резиденции живших здесь три с лишним тысячи лет назад представителей династии царя Миноса. Вундерлих утверждает, будто дворец был «местом траура и печали», обителью усопших, где царил культ владык, переселившихся в мир иной и оставивших здесь лишь свой пепел и прах под охрану жрецов...
В подтверждение своей гипотезы немецкий ученый обратил, например, внимание на отсутствие стока для воды в ваннах дворца. А ведь критские строители уже тогда славились искусством прокладки водопровода в жилых помещениях и не могли допустить столь грубой оплошности, да еще во дворце самого царя. Конечно, раскрыть этот и многие другие секреты - дело ученых. Так же как, впрочем, и тайну гибели самого Кносского дворца. Так, согласно одной наиболее достоверной версии, его разрушила ударная волна чудовищного по силе вулканического взрыва, который примерно за полторы тысячи лет до нашей эры разрушил малоизвестную нам цивилизацию на острове Санторин, расположенном в 120 километрах к северу от острова Крит. Эту версию подтверждают и результаты исследований французского ученого и мореплавателя Жака-Ива Кусто.

Виноградники Крита
Вокруг холма, где возвышаются руины дворца Кносс, зеленеют виноградники. На острове под плантациями винограда, предназначенного для изготовления вин, занято 16,5 тысячи гектаров, под столовые сорта - 4,3 тысячи. Критское вино славится в странах Средиземноморья ароматом и тонким «букетом». Но каким же тяжелым крестьянским трудом оно рождается!
Вот семья местного виноградаря. Отец и старший сын, взвалив на плечи длинные металлические трубы разборного водопровода, тянут живительную артерию высоко в гору. А там, почти на высоте полета птиц, два других виноградаря окучивают крючковатые лозы. Крестьяне взрыхляют крутой склон с помощью специального «самопрыгающего» механического плуга. Он похож на гигантскую железную стрекозу, укрощенную человеком.

Долина десяти тысяч ветряных мельниц
Еще в Афинах нам посоветовали обязательно побывать на Крите в Долине десяти тысяч ветряных мельниц. На самом деле Долина - высокогорное плато. Добираться до него пришлось по довольно-таки небезопасной для автотранспорта дороге: узкой, круто взбегающей к выдолбленным в скалистом теле гор поворотам головоломного серпантина.
С последней, самой верхней части дороги на десятки километров просматривалась панорама острова, его горные хребты и причудливой конфигурации зеленые сады, виноградники и цитрусовые плантации, оливковые рощи, кустарники и прильнувшие к каменистым кряжам леса...
Вход в «царство» ветряных мельниц скрывался за уступами двух каменных глыб-великанов. Они, словно заколдованная стража, сурово и неподвижно встречали пришельцев с «нижнего» Крита.
Долина десяти тысяч ветряных мельниц открылась взору сразу вся. Мы словно попали на дно гигантского противня. Небольшие мельницы качали воду в арыки и бетонные резервуары оросительной системы. Выращивают же здесь, на высоте почти двух тысяч метров над уровнем моря, бахчевые культуры и помидоры. Всего под томаты на Крите отведено более 3 тысяч гектаров; баклажаны, перец и другие овощи выращиваются на площади в 9,5 тысячи гектаров.

«Тучный остров»
Обилен плодами Крит, названный Гомером «тучным островом». Для Греции Крит - «теплица» самых ранних и самых поздних овощей и фруктов. Это определяет и главное занятие населения, и структуру экономики Крита. Здесь сосредоточена промышленность, перерабатывающая продукцию растениеводства. Размеры же добычи полезных ископаемых, по меткому определению одного греческого экономиста, таковы, что их хватает лишь на карманные расходы страны.
Не оскудевающий источник пополнения Ираклионской и государственной казны, а также доходов торгового сословия островитян - туристы, посещающие уникальный археологический комплекс дворца Кносс. Немало инвалютных поступлений перепадает владельцам таверн, ресторанов, частных гостиниц. Кормится от славы Кносса и многочисленный «цех» местных ремесленников. За пределами руин дворца Миноса они выступают самыми деятельными популяризаторами искусства и быта соотечественников, живших еще в эпоху правления этого критского царя.

Жители Крита
По вечерам, далеко за полночь, переждав и перетерпев изнурительный дневной зной, горожане высыпают на улицы и площади, предаются отдыху в приморской черте, заполняя говорливые, словно растревоженные пчелиные улья, таверны, рестораны, кафе. Ярко освещены витрины и ларьки магазинов, ремесленных мастерских. По набережной прогуливаются целыми компаниями, семьями, дружескими и влюбленными парами местные жители. Они громко переговариваются, темпераментно жестикулируют, то и дело слышится смех. Повсюду встречаешь россыпь улыбок. И все же отличительная черта критской публики - манера держаться гордо и независимо! И эта манера не наигранна.
В пестрой толпе гуляющих часто можно видеть мужчин - молодых и стариков, одетых в традиционный национальный критский костюм: белые сорочки с большими накрахмаленными отложными воротничками, украшенные узорчатой вышивкой куртки-безрукавки, просторные черные шаровары, заправленные в высокие, до лакированного блеска начищенные сапоги, на голове - красная феска...

Критские сувениры
На набережной, в открытых ларьках, а то и прямо на разостланных, на тротуарах ковриках или камышовых циновках выставлены для продажи критские сувениры. Доминируют работы чеканщиков, керамиков, резчиков по дереву и художников. В металле, обожженной глине, дереве, на полотне и шелке с большим искусством и вкусом эти изделия воспроизводят фрагменты из жизни далеких предков критян, поклонявшихся богу солнца Гелиосу, развлекавших хозяина дворца Кносс цирковыми номерами - акробатикой на спине быка, хождением на руках среди лезвий кинжалов, воткнутых рукоятками в землю.
Один из сувениров буквально меня заворожил. Еще утром на фресках в залах дворца Миноса я любовался и мастерством древних живописцев, и мастерством запечатленных художниками бесстрашных артистов-атлетов, которые проделывали смертельно опасные акробатические трюки: один - повиснув на острых рогах, а другой - вскочив на спину, бешено скачущего быка. И вот теперь ту же самую сцену я увидел на продолговатой медной доске. Чеканщик придал выпуклую форму персонажам этой рискованной «джигитовки». Особенно динамично была передана игра мощных, упругих мускулов на крупе быка. Чеканка передавала всю гамму диких и яростных чувств, обуревавших могучее животное.
- Сколько вы трудились над этой сценой? - спросил я мастера, выступавшего в роли продавца.
- Пожалуй, несколько месяцев, может быть, около полугода, - неторопливо, с достоинством ответил ираклионский ремесленник.
Мог ли я ставить под сомнение информацию этого виртуоза? Конечно, нет. Качество работы говорило само за себя. И потому цена, которую он запросил, показалась мне умеренной. Правда, по соседству рекламировало свои изделия немало конкурентов. И все же не каждый из чеканщиков рискнет отдавать одной вещи столько времени. «Голод - не тетка!» Ведь надо кормить семью, платить прямые и косвенные налоги, съедающие большую часть выручки. И кто может предсказать, окупится ли работа? Мой мастер рискнул. Видимо, вкладывал в свой миниатюрный металлический барельеф нечто неизмеримо большее, чем надежда на будущий доход: любовь к своему делу и к родной земле, породившей такое великолепное творение рук человеческих, как дворец Кносс.
Мы покидали гостеприимный Крит вечером, когда солнце опускалось за высокие пики гор. Они напоминали брошенные на землю остроконечные шлемы античных воинов из тех дружин, что отплыли отсюда осаждать легендарную Трою.
В минуты расставания вспоминались новые друзья, с которыми довелось познакомиться здесь, на острове. Трудолюбивые, свободолюбивые, верные традициям своего народа, его обычаям и привязанностям жители Крита.